Мода

Во Франции запрещают слишком худых моделей. Почему я против: точка зрения

Французские концерны LVMH и Kering, которым принадлежат бренды, вроде Louis Vuitton, Givenchy, Gucci, Saint Laurent, объявили, что не будут больше сотрудничать с моделями с «нулевым» (XXS) размером одежды. Старший редактор отдела моды Marie Claire Ксения Крушинская объясняет, что не так с этим решением и почему борьба за «здоровое» тело лицемерна.

Ана Каролина Рестон и Луисель Рамос.

На первый взгляд совместное решение двух бизнес-гигантов кажется вполне здравым. Только в США, по данным National Eating Disorder Association, 30 млн человек страдают расстройствами пищевого поведения.

Читайте такжеТочка зрения: почему я считаю, что бодипозитив — это враньеБьюти-редактор «Леди Mail.Ru» Марина Сютаева убеждена: модный сейчас бодипозитив — это просто самообман

Исследователи полагают, что в целом в мире таких людей около 70 млн (отдельных данных по России, к сожалению, нет). Те же аналитики утверждают, что почти 4% американок больны анорексией — недугом тех, кто заходит слишком далеко в своем желании похудеть «как модель». Даже далекие от моды помнят трагическую историю звезды подиумов Анны Каролины Рестон, которую жесткие диеты свели в могилу в 2006 году. При росте 173 см она весила всего 40 кг. И это не единичный случай гибели модели от анорексии: ее жертвами стали, например, француженка Изабель Каро (2010 г.), израильтянка Хила Эльмалиах (2007 г.) и сестры из Уругвая Элиана (2007 г.) и Луисель Рамос (2006 г.).

Беспокойство «биг боссов» кажется вполне оправданным, а логика прозрачной: чтобы остановить «пропаганду» анорексии (действительно серьезного заболевания, нередко со смертельным исходом) как среди моделей, так и среди тех, кто стремится им подражать, достаточно просто не выпускать слишком худых девушек на подиум и не снимать их в рекламе. К тому же в тренде сейчас бодипозитив и diversity — пусть лучше места бледных худышек займут здоровые и полнокровные plus size. Так-то оно так, да все-таки не совсем.

В начале августа показ Sports Illustrated с участием plus-size моделей раскритиковали за пропаганду ожирения.

Начнем с того, что пресловутый бодипозитив и его близкий родственник diversity (борьба за разнообразие), они все-таки — вы удивитесь! — именно «про» разнообразие.

Читайте такжеОткровенная история: как я перестала терзать себя диетами и похуделаIT-журналистка и радиоведущая Саша Митрошина рассказывает о том, что никогда не запрещает себе фастфуд и сладости, и при этом находится в самой лучшей форме, чем когда-либо.

То есть про то, что человек имеет право быть любым — полным, низкорослым, чернокожим, белым, высоким, азиатом и, представьте себе, худым. Дискриминация полных людей уже давно считается, мягко говоря, дурным тоном — даже главный мировой «жирофашист» Карл Лагерфельд с недавних пор осторожен в высказываниях. Но что такое по большому счету новое решение LVMH и Kering, как не дискриминация худощавых?

Кто-то возразит и скажет, что крайне мало здоровых взрослых женщин носят тот самый, запрещенный теперь, нулевой размер. В целом, это действительно так. Собственно, две французские корпорации были не первыми, кто отказался сотрудничать с моделями-XXS. Еще в 2007-м, после смерти Луисель Рамос, им сказали «нет» дома Prada, Armani и Versace, в 2010-м к списку присоединилась Виктория Бекхэм. Индустрия не понесла от этого урон, поскольку даже среди манекенщиц «нулевой» встречается не так часто, и если у высокой (а модели, как правило, выше 175 см) девушки размер одежды «extra extra small», с ней, скорее всего, что-то не так.

Вопрос в другом: можно ли бороться с нездоровой худобой запретами? И не отдает ли это стигматизацией? Отказывая девушкам из-за размера одежды, модные боссы как бы говорят: «Вы не подходите. Вы нам больше не нужны. Вы — за бортом». Как-то не очень вяжется с идеей diversity. А если у модели, оставшейся без работы, и правда анорексия, отказ вряд ли поспособствует выздоровлению — скорее усугубит депрессию и ненависть к себе.

Бренд Manish Arora привлекает к сотрудничеству моделей разных комплекций, возрастов и рас.

Отдельно хочется вспомнить о другой, идеологически близкой инициативе: в конце прошлого года французский парламент обязал дизайнеров и журналы спрашивать у моделей справку, которая подтверждала бы, что индекс их массы тела не ниже «здорового» значения — 18. Лично меня эта новость возмутила, пожалуй, даже больше, чем поступок LVMH и Kering. Если трудно быть здоровой с размером XXS, то ИМТ, скажем, 17 вполне может быть нормой для девушки-астеника. За примером мне далеко ходить не надо — мой ИМТ до 18 не дотягивал никогда.

При этом я прекрасно себя чувствую и не сижу на жестких диетах. Кажется, это тот самый случай, когда вместе с водой выплескивают и ребенка. Я уже не говорю о том, что борьба за «здоровый» ИМТ, по сути своей, лицемерна. Можно назвать с десяток популярных сейчас моделей plus size, чей индекс массы тела явно выше того, что предписывает ВОЗ. Но их — боже упаси! — не обвиняют в том, что у них ожирение — хотя этот недуг почти так же опасен, как истощение, от которого сейчас нас с маниакальным старанием пытаются уберечь.

Изабель Каро.

Так что же делать? На мой субъективный взгляд, идея со справкой об ИМТ — явный перебор. «Бан» нулевого размера тоже не выход, хотя здесь и есть здравое зерно. Анна Мария Рестон снималась в рекламе едва ли не до последнего дня, Луисель Рамос умерла прямо на подиуме – дизайнеры активно сотрудничали с этими девушками, им было наплевать на то, что они истощены. Новое решение хорошо хотя бы тем, что страхует от подобных ситуаций — работодатели больше не смогут вести себя так цинично.

Но все же стоит ли вводить жесткие ограничения — запрещать определенный размер, конкретные параметры? Скорее нет — это влечет за собой слишком много рисков и чревато «перекосами». Живи мы в идеальном мире, бренды и агентства просто следили бы за здоровьем каждой своей подопечной. И норма была бы индивидуальной, а не единой. Только тогда-то и наступила бы эра самого настоящего diversity.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *