«Государственные» дети: история Кирилла и его мамы
«Государственные» дети: история Кирилла и его мамы
«Дети-сироты и дети, лишенные родительского попечения» – так о них пишут в официальных документах. Во второй понедельник ноября во всем мире отмечают День сирот. О детских домах и о родительской любви – история Кирилла и его приемной мамы Алеши.
©
Фото предоставлено автором
«В детдоме никто не хвалит и не поддерживает»
17-летний Кирилл живет в семье девять месяцев. А до этого он жил в детском доме.
«Любовь – вот что важно! Я знаю, что меня любят, я это всегда чувствую. Нравится, что меня хвалят. В детском доме никто не хвалит и не поддерживает.
Когда я только приехал с вещами в семью, мне показали шкаф и сказали "что бы ни случилось, это твой шкаф, и никто никогда туда не залезет без твоего разрешения". Очень круто, когда дома у тебя остается право голоса и своя территория.
Помню, когда я в первый день поехал в семью на гостевой режим, мне очень понравилось, что меня не напрягали. Мне показали, где что, и оставили в покое. Я сам проявил желание помочь – и меня похвалили.
Мне нравится, что можно доверять: что бы я ни сделал, я знаю, что могу об этом рассказать. Даже если меня сильно поругают или накажут, я все равно останусь любимым сыном».
Ждал, что мама заберет
Кирилла несколько раз возвращали из детдома в кровную семью – и снова забирали в детдом. С одной стороны, Кирилла это радовало, потому что в детском доме условия жизни были намного лучше. С другой стороны, ему хотелось домой, он скучал по семье.
От размещения в базе (Федеральный банк данных о детях-сиротах) Кирилл отказывался – все ждал, что его заберет кровная мама. Но когда узнал, что маму лишили прав окончательно, обиделся. Он уже жил в приемной семье, когда узнал, что мама умерла.
«Самым сложным был страх»
Алеша Семина долго ездила в детский дом в качестве волонтера – так и познакомилась со своим будущим приемным сыном Кириллом.
«У меня не было многих вопросов, которые есть у приемных семей. Ребенок неплохо знал меня, я наблюдала его в разных ситуациях, между нами уже установилась какая-то связь.
Мы начали оформлять документы, когда Кириллу было 14 лет, а забрать его из системы окончательно получилось лишь спустя 2 года. Самым сложным был страх. Боялась, что не справлюсь, и до сих пор меня иногда посещают эти мысли, боялась также, что наши с ребенком ожидания где-то не оправдаются».
«Выпускники детдома быстро "скатываются"»
В детском доме у ребенка в уже в более старшем – подростковом – возрасте основными проблемами становятся падение и отсутствие мотивации, большое количество соблазнов, в том числе наркотики, алкоголь, ранний секс, отсутствие человека, которому можно доверять.
Подросток – это уже не милый ребенок, у него появляется голос и силы для открытого противостояния. Его сложнее любить, сочувствовать. И меры наказания становятся жестче.
Перед выпуском детей охватывает обычно эйфория радости: впереди свобода, большие деньги. Гораздо хуже те мысли, что появляются спустя несколько месяцев после выпуска. Это страх и боль одиночества.
«В семье у ребенка больше шансов научиться чему-то, лучше относиться к себе и людям, стать успешным, не связаться с плохой компанией. Выпускники детского дома быстро "скатываются", садятся в тюрьму и спиваются», – считает Кирилл.
Кирилл с мамой Алешей занимаются гончарным делом
©
Фото предоставлено автором
«"Подарочный" ребенок тоже может дать жару»
«У меня не было опыта своих детей, поэтому для меня стало настоящим квестом решение всех школьных вопросов. Как отдавать в школу, что не так с формой, куда идти и где какие брать справки, – рассказала Алеша. – Не хватало знаний правовой базы: что я могу, а что нет. Любые госструктуры с радостью воспользуются твоим незнанием против тебя и ребенка.
Очень сильно помогла и помогает поддержка семьи, друзей. Иногда нужен кто-то, кто поможет собрать тебя по кусочкам и найдет для тебя силы и стимул идти дальше. Нужен кто-то, кто сходит с ребенком в кино, пока ты просто поревешь в подушку, выпуская пар. У меня "подарочный" ребенок, но тоже может дать жару.
Огромный прорыв в наших с ребенком отношениях начался тогда, когда он смог поверить, что его действительно любят. Он как-то даже внешне стал меняться, расслабился, стал спокойнее.
Я не думаю, что смогла бы так спокойно реагировать на все, что происходит, если бы у меня не было ощущения, что это моя кровиночка, мой ребенок и ради него можно и горы свернуть, и третьи порванные за два дня штаны пережить».
«Наверное, я какая-то порченная»
Вот как описывает свое пребывание в учреждении 15-летняя девочка-подросток: «Утром подняли, завтраком накормили, в школу отправили, из школы встретили, обедом накормили, уроки сделали, в кружки отправили, поделки сделали, ужином накормили, к телевизору согнали, что- то посмотрели, "жрать хочется", мыться отправили, спать положили, пришла ночная, и опять наступило утро. И так каждый день».
«За все шесть лет пребывания в детском доме я каждый день ждала, что за мной придет мама или бабушка. Но они не пришли, – продолжает девочка. – Мама не смогла собрать документы и восстановиться в правах, а бабушка умерла.
Мне воспиталка сказала, нечего ее ждать, "сдохла старая коза". Мне было жалко, обидно, я долго плакала. Потом, я видела, как забирают в семьи других детей, и мне тоже захотелось, потому что от своей семьи мне ждать уже было нечего. Но меня даже не выбирали и не показывали. Наверное, я какая-то порченная. Плакала много».
«Лучшее в мире учреждение не заменит маму и папу»
Руководитель психологической службы благотворительного фонда «Арифметика добра» Наталия Мишанина:
Много трагических историй стоит за понятием «сирота». Внезапная смерть взрослых, авария, катастрофа, война унесла жизнь близких взрослых.
Ребенок-сирота – это когда в свидетельстве о рождении стоит прочерк на месте отца, а иногда и на месте матери. И уже с самого рождения он имеет статус государственного ребенка.
У детей, лишенных родительского попечения, была семья. И они помнят, что у них были и есть и мама, и отец, братья и сестры и даже бабушка с дедушкой. Но приходит какая-то неведомая сила и наказывает их лишением семьи.
©
Фото предоставлено автором
Наше государство очень старается изменить жизнь лишенных семьи детей к лучшему. В детских домах, а ныне – в ресурсных центрах или центрах содействия семейному устройству созданы группы семейного воспитания, где на восемь разновозрастных детей должен быть один воспитатель. У девочек и мальчиков есть свои комнаты на двоих и троих, у каждого своя тумбочка. Казалось бы, живи и радуйся, все есть: и еда, и одежда, и в школу возят, и развлекают, и спонсоры подарки дарят. Но разве может это заменить мамину заботу, мамину улыбку, бабушкины объятия, домашние запахи и звуки?
Да, был страх в неблагополучных семьях. Но когда мама была здорова и в хорошем настроении, она все равно обнимала, и ты был дома. А здесь, в прекрасных условиях государственной заботы, очень много страхов и тревоги, отчаяния и безнадежности, недоверия и обиды, вины и стыда. Этого всего так много, что ничего уже не хочется, это бы пережить. И через какое-то время наступает отчаяние, и человек становится ведомым, безликим, чтобы не выделяться.
В условиях государственного учреждения ребенок как бы замирает в развитии, а его личности наносится непоправимый порой урон. Моя коллега, психолог Людмила Петрановская, замечает, что ребенок развивается "из точки покоя". Сначала необходим взрослый, а лучше семья, которая примет ребенка и наполнит его теплотой и заботой, побудет рядом с его потерями, с его утратами, рядом с его раненой душой.
Лучшее в мире учреждение не заменит ребенку папу и маму. Только в семье он снова сможет встать на ноги, реабилитироваться, получить новый опыт и смело идти по жизни, имея крепкую и устойчивую связь со значимыми для него людьми».
Автор: Марина Лепина
Читайте также: История усыновления необычного ребенка.